Кусачие  мухи

Миражом   в  пару  поднялся
Выцвел  близкий  свод  небес
Зноем  день  с  утра  занялся
Замолчал  пожухлый  лес

Распалилось  всё   как  в  топке 
Больно  плечи  напекло
Босиком  иду  по  тропке
Всюду  битое  стекло

Прелый  стон  от  трав  томиться
Горечь  в  запахе  полыни
Побыстрей  в  тени  укрыться
От  горячей  колкой  глины

К  роднику  зайти  напиться
В  холодок  у  ив  под  кроной
Полдень  будет  ещё  злиться
А  тут  ключик  бьёт  знакомый

Зачерпнуть  водицы  кружкой
Отхлебнуть  глоток  студёной
М-м-м....Заломило  сразу  зубы
И  свело  от  скул  оскому

У  письма  имеются  крылья….

Вот  стаю  я  такой  маленький,  здесь  на  самом  краю  Земли, всеми  забытый  и  никому  не нужный,
вдали  от   всех   дорог   и   людей,  и  моё  отношение  к  себе  такое  же.  А  зачем  я  себе  нужен,  если
не  представляю  особой  ценности  не  для  кого….
Нет,   я   конечно   желаю   жить,   производить   некоторые   успехи,  но  кому   же  они   здесь   нужны
кроме  меня,   да   и  меня,   если   честно,    они   совсем   не   радуют.  Их  стоимость,  не  пропущенная
через  искренние  ожидания   других   людей,  совсем   небольшая.
Ну  конечно,  а   для   чего  же  я  буду  стараться,  как  если  бы   ни  чуть  не   представлять,  что   весь
смысл  своего  труда,  был  бы  не  разделённым   успехом   со   всеми   кто   в   меня   верил.
Всё  моё   занятие  представляется   мне   до  того   пустым   и  грустным,   и   вся   моя   жизнь  кажется
такой   никчёмной,  если  она   не  направлена  приносить   радость   моим   самым   близким   людям.

И   вот  видимо   только   тут,   при   совершенном  одиночестве,   к   тебе   вдруг   приходит   простое  и
ясное  понимание  истинности  всего,  что  всё  бы  что  не  окружало  тебя,  включая  всё  человечество
в  целом,  может   заменить   лишь  одна   только  женщина…..

Человек,  который  иногда  к  нам   заходит….

Когда  он   появляется,   такой   дружелюбный  и  немногословный,   всем   улыбающийся,   все   вокруг
сразу  оживают.  Он   ведь  каждому  заглянет   в  глаза,  каждого  приободрит,  и   каждый  проникнется
к  нему  особым   расположением.  И   всем  будет  казаться,  что  он  зашёл  именно  к  нему,  и  поэтому
глазки  у  всех  засверкают.
А   потом   почему то   кончается   всё   склокой  и   обязательно   кто то  становится   лишним….
Но  он  здесь совсем  не при  чём,  он  вообще  не  участвует  в  разразившемся  скандале  и  явно  никого
не  поддерживает,   он   так   же  по  прежнему   не   скажет   ни   слова,   а  лишь  всё  больше  улыбается,
как  то   понимающе   и   проникновенно.
Он  будто  бы   всех   хорошо   знает,   и   в   курсе  всех  тонкостей  дела,  поэтому  бросая  одобряющую
и   покровительственную   улыбку,   как   будто   встаёт   с   тобой   рядом,   такой   всепрощающий   и
справедливый,   полностью   принимающий   твою   сторону.
И   так   думают    все….
А  когда   он  уходит,  такой   весёлый  и  благородный,  такой   для   каждого   значимый  и   совершенно
неконфликтный,   так  умеющий   абсолютно  со  всеми   находить  общий  язык  и  не  проронивший  при
этом   ни   одного  слова,   всё   вдруг   как то   само  собой   приходит   в   первоначальное   состояние.
Все  как  то  сразу  успокаиваются,  забывают  предмет  спора,  и  мне  даже  кажется,   что  где то  там   в
глубине  души,   чуть-чуть   грустят….

…вырванное  из  беседы.

  - Я  боюсь, что  я  вообще  никогда  не  соберусь,  не  знаю …с  кем  я  только  не общался,  все  во  мне  что то  видели,  но
в  итоге  я  ни  чьих  ожиданий  не  оправдывал.
- А  чем   тогда  живёшь,  какими   ожиданиями,   и   чем   надеешься   изменится?   Ведь  сидя   на   месте  можешь потерять
себя.  Все  разговоры  и  встречи  только  побуждают  к  действию,  будят  тебя  от  спячки,  а  ты  только  сам  оправдываешь
свои надежды!
-  Мама  вот, …..но  что -то  мы  с  ней  теряем  связь.
Нужно   вдохновение,  целая   нить  событий,   встреч  общения,   которая  не  будет  обрываться   и  бросать  меня  в  бездну,
наедине   со  своими  мыслями.  Зачем  вы  это  пишите,  чтобы  взбодрить  или  поиграть  с  моим   честолюбием
- Хочешь я  познакомлю  тебя  с  одним  пишущим  человеком,  он  наверняка  кое -что  знает.
  - Нет,   зачем….
    -  Идеализированный   мечтатель,  с   ним   у  тебя  появится   жёсткость  суждения.
   -  Ну  вот  уже  конкретика,  роль,  а  про  лень  вы  ничего  не  писали,  ведь  я  просто  лентяй.
- Будешь  с  ним  рассуждать  о  жизни,   чему -то  он  тебя   обязательно  побудит.  А  лень  не  самый  плохой  попутчик.
   -  Ты   сколько   потребляешь  ежедневно  килограмм   еды?
   -  Мало.
  -  Еда  самый  тяжёлый  груз,  который  тянет  человека  ко  дну.
Еды  должно  уместится  у  тебя  на  ладошке,  которой   порой   хватает  на  всю  неделю…
Бойся  жвачных  людей.
Бойся людей с сумками.
Не останавливайся  возле  тех  кто  много  думает.
Проходи  мимо  тех  кто  долго стоит,  и  тех  у  кого   висят  руки.
   -  Это догмы?
   -   Наверное.   А   когда  почувствуешь  в  себе  силу,  именно  к  ним   походи  в  первую  очередь.  Именно  ты   им   будешь
важен   в  эту   минуту.

Утренний  полёт

Мне  нравятся  утренние  полёты,  когда  солнце  уже  взошло,  а  город  всё  ещё  надёжно  спит. И  вот
в  это  раннее   время   ты   всегда   вкладываешь   самые  наибольшие  ожидания  на  весь  предстоящий
день,   видимо  от   того,   что    дополнительно    можешь   прибавить   к   нему    существенный    кусок
времени. Ведь ощущения  утра  совсем  другие, они  наполнены  таким   юным  солнцем,  приветливым
и  восторженным,   встречающим   тебя   одного   спозаранку   уже  успевшим  прогреться  воздухом,  и
который   приятно   несётся   сейчас  тебе   на  встречу.  Он   волнующе   струится   вокруг  твоего  тела,
тёпло  упирается   в  грудь,   лицо,  и  омывая   свежестью   возносит   тебя   на   самый   верх,  над   уже
начавшейся   греться   дорогой,  над  травяным  ароматом  луга,   над  ещё  не  проснувшейся   тишиной
умывающегося   росой  леса,  а   потом   вновь  прикоснёт   к  самой  земле,  к  прячущему   здесь  вдоль
кустов  и   заросшего  шиповником  оврага,  холодку   прошедшей  ночи.
Мне  нравится  когда  всё  вокруг прибрано  утром, и  особый  пробуждающий свет  от  ещё  желанного
в  это  время   солнца,  когда   оно  ещё   не  так  горит,   а  только  набирает   свою  силу,   стремительно
поднимаясь    к   макушке   неба,   и   поэтому    пока   только   пробует    свои   возможности.  Я   смело
подставляю   под   его   лучи   своё   тело,  взмываю  над  горкой  и  зависнув  в  самой  крутой  вышине,
осматриваю   всё   наше   с   солнцем   пространство.
А   потом,   насмотревшись   вдоволь   и   полетав,    с   первыми    порывами   поднимающегося    ветра,
утомлённый  от  представленного   мне  удовольствия,  я   начинаю  плавно  спускаться   к  поверхности
земли,  постоянно  бросая   прощальные   взгляды  на   улыбающееся   мне  вслед  солнце.
Велосипед   возвращает   меня   обратно   домой….

Домашние  помощники.

Странные  времена  наступают,  о  граждане!  Даже  пугающие!
Мухи  совсем  как  люди  стали!

Пока   живу   один,   так  между   делом   мух   много  развёл.   Нет,  не   специально   конечно,   зачем   мне
лишние   прихлебатели,   чуть   зазеваешься,   прямо   из   рук   кусок   вырывают.    Представляете,   банда
целая   по   комнатам   с   гудением   за   тобой  носится,  как  мотто  рокеры!   Да  и   забавные  ведь   такие,
игривые,  пошалить  всегда  любят,  со  всего  размаху  на  голову  мне  пикируют.  Сами  маленькие  ещё,  а
удары  такие   болезненные  наносят.
Зайдёшь   домой   с   велосипедной   прогулки,   мокрый   весь,  потный,  скорее   в  душ  торопишься,  а  они
уже   за  столом   расселись  и   кастрюлями  пустыми  гремят,  и  в  холодильник   по  очереди  заглядывают.
Одним  словом  я  даже  и  не  рад  от  такого  соседства.
А  до  этого   комары  покою  совсем  не  давали.  Я  ведь  у  реки  живу,  она  с  двух  сторон  меня  омывает,
вот   и   спрятаться   от   них   никак   не   получается.  Окна   постоянно   всегда   на   распашку,   люблю   я
пространство,  а   те   ко   мне   в  тенёчек  постоянно  наведываются,  а  ночью  шабаш  устраивают.  Извели
меня  совсем   гады.
А  тут  смотрю,   это  когда   мухи  семейство  хорошее  дали,   комаров  то  вовсе  не  стало!
Сплю я  как  всегда,  по  устоявшей  привычке  накрывшись полностью  простынёй, с маленькой дыхательной
щёлкой  и  носа   боюсь  наружу  показывать.  А  это  расслабился  и  руку  в  сторону  забывшись  отвёл.
Сколько  так  пролежал,  не  помню,  а  когда  вдруг  очухался,  ничего  понять  не  могу! Рука  то  совсем  не
зудит!  И  тихо  так!  Как  на  фронте,  в  перерывах  между  бомбёжками.
Пригляделся,  смотрю,  а  потолок  то  стоит  совершенно  белый  и  ни  одного  комара  на  нём,  а  мухи   на
меня  с   люстры   кокетливо   поглядывают.  Вот  тогда  то  я  всё  и  понял!
Поэтому,  граждане  вы   мои   настрадавшиеся,  если  уж  вас  доконали  черти  жужжащие,  то  уж  смотрите
сами,  что  для   вас   является   приоритетнее,   спокойная   ночь,  или  бесславное  дневное  бодрствование!
А   делов  то  совсем   на   копейку,   домашних   своих   распустите   куда    подальше,   хотя   бы   на  самое
непродолжительное   время,   и  расслабляйтесь   себе   на   всю   свою   отпущенную   катушку!

Чем отличаются  городские от деревенских лодырей.

Городской  лодырь  простой  и  честный.  Если  и  филонит  то    совсем  не  далеко  от  своего
рабочего  места,  поэтому  его  и  искать  не  требуется.  Сидит  себе  на  виду  у  всех  и  не  работает.
И  каждому   всё  и  так  по  нему   видно.
А  он  и не  скрывает  себя,  открыто  и  не  таясь  будет  исполнять  свою  общественную  роль. 
А  если  его  попросить  как  следует,  всегда  вступает  в  нудные и  канительные  переговоры.
На  всё  логически  смотрит,  через  призму  умственного  рассудка.
И Лодырем  себя  никогда  не  считает,  требует  к  себе  тёплого  человеческого  отношения.

Но  вот  деревенские  лодыри,  это  ещё  те  фрукты!
Хитрые  и  очень  изворотливые  лжецы,  правды  от  них  никогда  не  узнаешь!
Они  так  умеют  мимикрировать,  что  ещё  долго  будут   вводить  вас  в  заблуждение.
Привыкшие  к  раздолью  и  всегда  к  свободному  перемещению,  особенно  в  условиях   сильно
пересечённой  и  часто  совсем  не  проходимой  местности,  их   застать  всегда  можно  только  во
время  обеда.  И  то,  если  выбрать  внезапную  тактику  появления.
В  глаза  смотреть  избегают,  за  глаза  всегда  ёрничают.
С  готовностью  предпринимают  самое  живейшее  участие  в  объявленных  работах,  всегда
предлагают  свой  вариант  исполнения  задачи,  и  активно  приступают  к  поиску  дополнительного
оборудования.  Всем  коллективом  сразу.  Поэтому  до  обеда  искать  их  уже  бесполезно.
Обидчивые  по  показному    страшно,  и  даже  к  обеду  потом  могут  не  подойти.

Та самая  Лариска….

Лариска   так  долго  не   была   дома.  И   вот   получилось   быть   совсем   рядом.   Почти   у  самого
крыльца.  Оставалось   только  совсем   чуть-чуть,   всего   один   перелёт  на   пару  часов,  и  она  бы
была  дома.
Даже   мама   её,  так   сильно   соскучившись   не   выдержала    и   приехала   к   ней   навстречу.
Но   всё   пролетело   так   быстро,  и   так   скоротечно,  что  они  и   не  заметили  как  наступил  срок
расставания.  Они,   как   показалось   им,   ещё   и   надышаться   то   не   успели   друг   дружкой,   не
утолили   тот   самый   влекущий   друг  к   другу   голод,   который   может   возникать  только  между
самыми   близкими   людьми,   и  особенно   между   мамой   и   дочкой.  Не  разрядились  в  них,   ещё
не   успели,   те   самые   щемящие   токи   разлуки,   которые   всегда    скапливаются    в   тоскующих
между   собой   любящих   душах,  и  которые  иногда   превращающиеся   в  до того  тягостную  ношу,
непосильную  и  разрывающую.
Лариска  оставила  маму  в  этой  чужой  стране,  и  улетела.  Совсем  в  другую  сторону.

А  уже  в  самолёте  она  напишет  стихи…..

mame...

Я расставанья не люблю,
Минуты тяжкие разлуки
И сердце жалобно скулит,
Переживая эти муки

Лишь образ в памяти стоял,
Тех глаз, что улыбались мило
Хотелось бросить все, бежать
За той, что  вновь  куда то  уходила….

Мне надо было отвернуться,
Уйти, не поднимая глаз
Все силы кажется земные
Мешали сделать этот шаг.

Я расставанья не люблю!
Когда как звезды гаснут грезы,
Но вновь и вновь я там стою,
Украдкой утирая слезы.

Она еще раз обернулась
И горько было осознавать,
Что через шаг в слепую бездну
Не  в силах сделать  этот  шаг….

И вот опять дорога манит,
Но почему не на Восток?
Туда, где сердцу  вечно милым
Остался  отчий  уголок.

Я расставанья не люблю,
Когда прощаемся, навечно
Но лишь они дают понять
Ту радость долгожданной встречи!

И улыбаюсь я душой
И вижу как бегу навстречу,
Всем телом прорывая то,
Что вроде называлось  вечность.

Vienna-JFK 19-06-2009

Дядька

Самая  чистая  правда  произошедшая  где то  в  самом  сердце  России  с  25 по 30 июня 2009 года.

Пацаны  обожают  своего  дядьку,  каждый   раз   его  ждут,  и  с  огромной  радостью  всегда  выбегают
к  нему   на  встречу.  А  он  приезжает   с  подарками,   весёлый   и  обязательно   что то   любит
придумывать.  И  они  совместно  строят  различные  интересные  планы,  организовывают  всякие
походы,   поэтому   с  ним   им   всегда   очень  весело.
А  когда  он  рассказывает  весёлые  истории  то  так   здорово  корчит  рожи,  что  мальчишки  просто
помирают  от  хохоту.  И  хотя  в  них  всегда  трудно  поверить,  ведь он  так  мастерски  всё  завирает,
но при  этом  с  серьёзным  лицом  утверждает,  что  всё  так  и  было  на  самом  деле.

В  их  доме  любят  бывать  люди.  Двор  у  них  просторный,  ничем   не  заваленный,  да   и   дом
огромный  и   как  то  к  этому   расположенный,   и  они   всегда   всем    искренне   рады.  Соседи
постоянно   к   ним   заходят.
Но  друзей  настоящих  у  неё  нет.  Есть  сестра,  с  которой  можно  поговорить  по  душам,  но   с ней
она  сейчас  в  большой  ссоре.
С  соседями  конечно  хорошо  иногда  поболтать,  но  их  разговоры  всегда  топчутся  больше  вокруг
грядок  и   пределы  поселковой  улицы  никогда  не  покидают.  А  для  неё  эта  малость  скучновата.
Так  оно  и оказалась  при  церкви.  Там  интересные  для  неё  люди,  не  скучные,  и  с  ними  можно
сразу  обо  всё  на  свете  поговорить.
Её  ведь  всегда  предупреждали,  что  к  хорошему  это  не  к  чему  не  приведёт,  и  вряд  ли
закончится  одной  только  десятиной.  А  она  всё  кичилась,  что  вот  её  это  как  раз  совершенно не
касается,  и  не  так  то  вот  просто  вытрясти   из  неё   хоть  что то
У  неё  трое  мальчишек,  а  младший  Ромка  уже  на  следующий  год  пойдёт  в  школу.

Дядька  любит  баловать  пацанов,  иногда  даёт  им  на  карманные  расходы. И  когда  они  как то
гуляя  по  городу    забрели   в   небольшую  церквушку,  то  все  вместе  весело  ввалились  туда  и  с
большим  интересом  начали  рассматривать  там  раззолоченные  образа,  а  дядька   обо  всём   им
увлекательно  и  подробно  рассказывал.
Малыши  бегали  по  церкви,  заглядывали   во  все  углы,  а  старший,  ученик   пятого  класса,
обнаружив  урну  с  пожертвованиями,   вывалил  туда   всю   накопившуюся   мелочь  из  своих
карманов.  А  потом  попросил  ещё  и  у  своего  дядьки.
Дядька  не  любит  никогда  никуда  жертвовать.  Он  любит  своих  племянников  и  всегда  готов  что
то  им   подарить.  А  когда  узнал,  что  только  что  выданные  им  бестолковому  племяннику  деньги
так  же  провалились  в  церковную  урну,  он  еле  смог  скрыть  свою  досаду,  и  всю  остальную
дорогу  только  об  этом  и  говорил.  Как  же  он  ругал  своих  непутёвых  маленьких  родственников.

А  какие  красивейшие  места  здесь  вокруг. Покрытые  сочной  зеленью  горы.  И  ведь  чего  там
только   нет. Хорошо  бывает  с  самого раннего  утра  вскарабкаться  на  их  крутые  склоны  в  поисках
дикого  лука,  покормиться  лесной  ягодой,  собрать  из  огромнейшего  разнообразия   местных цветов
увесистую  охапку  в  букет  и  украсить  им  летнюю   кухню.
- Видимо  уже  никогда  мне  не  придётся  найти  общий  язык  с  сестрой.
- Почему  же,  как  только  Димка  вырастит,  у  вас  всё  поправится.
- А  при  чём  здесь  её  сын?
Склон  горы  до  того  крут,  что  приходится  хвататься  руками  за   высокую,  почти  с  человеческий
рост  траву.  Обувь,  не  очень  подготовленная  для  такого  восхождения,  выворачивается  из под ног.
- Димка  хоть  маленький,  но  вымахал  с  лошадь  и  жрёт  без перерыва.
- Да,  Танька  его  даже  и  не   пытается  ограничивать.
- Вот  в  этом  то  как  раз  и  соль.  Он  ведь  постоянно  голодный.  А  когда  они  приходят  к  тебе  в
гости,  он  мало  того  что  не  вылезает  со  стола,  так  ещё  и  подворовывает.  По  буфетам  у  тебя
лазает.
- И  всё  таки,  разве  ты  думаешь  Димка  причина  нашего  недопонимания.
Во  всё  огромное  пространство  широченной  предгорной  поляны  раскинулся  спеющий  ягодник.
Всюду  висели  красные  грозди  дикой  клубники.  И  от  земли  поднимался  душный  запах  травы.
- А  ты  знаешь,  мои  то  нашли  на  дороге  опять  сто  рублей,  и  я  велела  им  сдать  десятину.
- Ты  бы  хоть  детей  сюда  не  впутывала.  Они  сами  вырастут  и  без  тебя  выберут  себе  путь. Надо
бы  вообще  запретить  до  тридцатилетнего  возраста  при  церквах  появляться.
Ты  вот  о  большом  всё  помышляешь,  стараешься  как  велено  всё  расставить,  а  сестру  свою
потеряла.  И  детей  своих  скоро  совсем  не  увидишь.
- Нет!  Дети  со  мною  пойдут!
Солнце  оставляло   длинные  тени.  Наклон  горы  был  таков,  что  нагибаться  за  ягодами  было  не
обременительно.
- Церковь  заберёт  тебя  всю.  Ты  и  не  заметишь  сама,  как  всецело  отдашься,  и  душа  твоя  в  ней
полностью  растворится.
- Я  и  хочу  как  раз  этого!  Как  ты  не  понимаешь,  страстно  хочу!  И  о  спасение  детей  своих
всегда  думаю.
- Слишком  с  многим  приходится   при  этом  расставаться.  Эгоизмом  душа  твоя  переполнена,  о
себе  только  сейчас   думаешь, и  как  свою  исключительную   душу  спасти.  Ты  ведь  с  сестрой
своей  не  о  высоком   расстроилась.  Пряника  Димке  пожалела.
Да,  он   сейчас  растёт  быстро,  и  набить  брюхо  себе   готов  как  боров  каждую  минуту.  Кому  он
сейчас  такой  понравится,  тем  более   вынужден  ещё  и  самостоятельно  иногда  добывать  себе
пищу.  Он  ведь  о ней  только  всегда и  думает.
Вся  любовь  твоя  как  в  дыру  сейчас  не  туда  проваливается.  Там   ведь  не  любят  ограничиваться
малым,  им   уж  всю  её  за  раз  подавай.  Вот   тебе  её  на  всех  и  не  хватает.  Сейчас  на  сестру,
потом  и  дети  обделёнными  станут.
Становилось  уже  жарко,  поэтому  ягоды  старались  собирать  только  под  тенью. И  ведро  уже
стало  тяжёлым,  его  некуда  было  поставить  на  сплошном   крутяке,  и  поэтому  приходилось
постоянно   держать  левой  рукой.  А  пальцы  правой  были  иссиня-красными  от  ягодного  желе.

Когда  дядька  уезжал,  он  в  последний  день  устроил  для  всех  шашлыки.  Купил  хорошей свинины,
сам  всё  разделал,  распалил  мангал.  Племянников  своих  любимых  захотел  порадовать,  что  бы
всегда  с  радостью  ждали.
И  не   учёл,  вернее  слепой  был  в  своём  желании  сделать  приятное,  вляпался  как  всегда,  в  своём
извечном  стремлении   сотворить   что то  доброе,  хотя  бы   для   своих  самых  близких.
Забыл,  а  может  никогда  и не  помнил,  что  свинину  теперь  тут  не  употребляли.
Даже  маленький  Ромка,  надышавшись  соблазнительных  запахов  жарящегося  шашлыка,  старался
не  смотреть  на  него,  хотя  только  и  крутился  рядом. Он  о  чём  то  всё  перешёптывался  со  своими
братьями,  которые  вертелись  все  тут  же   и   постоянно  переспрашивал  о  мясе.
А  дядька  иму  откровенно  врал,  говорил  что  это  говядина.
Потом  Ромка  не  удержался,  ему  не  хотелось  верить  своим  братьям,  удерживающим  его от
желания   попробовать  такого  ароматного  мяса,  и  позвонил  своему  отцу.
А  дядьке  было  очень  не  по  себе.  Видеть  рядом  маленького  Ромку, слушающегося   что то  по
телефону  от  отца, старших мальчишек,  ставших  вдруг  такими  взрослыми  и  стойко  заслоняющих
своего  не  окрепшего  братика  от   возможного   малодушия….
Дядьке…,  которому   только  теперь  постепенно,   начинало  доходить   всё  осознание   того,  какое
страшное  чудовище  заслонило  их   друг  от  друга,   и  проявиться  которому  понадобился  такой
незначительный  повод.  И  до  чего  огромная   пропасть   уже  пролегла  через  их  души,  и  успела
развести  их  всех  по разные,  сосем  не  доступные  и  не  достигаемые  для  человеческого  понимания
берега.
И  хоть  закричись….

Письмо  на  Большую  Землю

Пишу  тебе,  дорогая  моя  Наталья  Матвеевна;  тороплюсь   обрадовать  вас,  что  всё  у  нас  по
прежнему  хорошо,  что  живы  все  и  премного  здоровы!  И  прошу  ещё   вас,  самую  малость
терпения,  что б  не  скучали  вы там  и  не  терзались  напрасными  страхами,  а  дожидались  нашего
возвращения,  потому  как   не  пройдёт  ещё  и  полгода,  и  мы  снова  вернёмся   на  Землю.
Живём  мы  дружно,  в  уютной  обстановке,  в  небольшом  вагончике  три  на  шесть  метров. Пятеро.
Зато  очень  тепло,   и  буржуйка  никогда  не  остывает.
Правда  американцы,  орлы,  разморозили  свою  станцию,  и  теперь  вот  вынужденно  поселились  у
нас,  в  нашей  бытовке.  Все  сорок  человек.
А  куда  деваться,  не  выгонишь  ведь  их  на  улицу.  А  морозы  здесь  по  ночам  сама  знаешь.  Вот  и
крутимся.
Это  Боб,  американский  орнитолог,  нас  этому  научил.  Говорит  что  пингвины  так  всегда  в  лютые
морозы  делают.  Те  что  с  краю,  по  очереди  отмёрзнув  своё,  потом  постепенно  продвигаются  к
центру  своей  отары.  И  так  всю  ночь.
Стены  нашего переполненного  балка,  после  того  как  затоптали  буржуйку, стали  очень  холодными
и  покрылись  льдом.  Поэтому  наши  люди,  те  что  какое то  время  были  прижаты  к  ним,  через
определённое  время  продвигаются  внутрь  и  там  успевают  как  следует  прогреться.
И  весь  этот  стройный  ритуал  проходит  строго  по  графику.  Его  Боб  на  потолке  нарисовал.

А   в   остальном,   дорогая  Наталья  Матвеевна,  всё   у  нас  очень  прекрасно.
Джек,  штатовский  вулканолог,   говорит,  что  сейчас  не  стабильная  ледовая  обстановка,  и  их
спасут  только  весной.  Только  тогда  их  корабль  сможет  безопасно  пристать  к  берегу.
Но  мы  подождём.
У  них  на  базе  достаточный  запас  продуктов,  и  мы  ходим  туда  выкапывать  его  из  под  снега.
Это  его  взрывом  так  раскидало.  Сейчас  там  много  всякого  собралось.  Пингвины  даже  не
довольны  бывают  когда  мы  тоже  приходим,  гвалт  поднимают.
А  так  как  разогревать  негде,  буржуйку  то  не  сохранили,  вот   американский  орнитолог  и  тут
нас  выручил.  Научил  банки  с  консервами  между  ног  подвешивать.  Одну  с  переду,  а  другую на
заду  вывешивать,  и  пока  ходим  они  быстро  подогреваются.  За  ночь  так   разогреются,  что  к
завтраку  аж  с  паром  есть  начинаем.

Так  что,  дорогая  моя  Наталья  Матвеевна,  ни  за  что   за  нас  не  беспокойтесь.  Всё  у  нас  просто
класс!  Ребята  из  штатов  весёлые,  быстро  всему  учатся.  Правда,  когда  нас  было  всего  пятеро,
углы   успевало  занести  свежим  снегом,  а  теперь  не  успевает.  Единственно  договорились,  это
опять  орнитолог  их  подсказал,  что  бы  только  на  тропинку  не  ходили,  и  что  бы  она  всегда
чистой  оставалась.  Поэтому  с  этим  у  нас  настоящий,  санитарный   порядок.
И  говорить  они  сразу  по  нашему  стали.
А  что,  наш  язык  элементарно  учится. И  легко  выговаривается.  Мы  им  говорим,  что  в  русском
языке  ещё  много  слов  имеется,  но  они  и  этим  довольны. Говорят,  зачем  лишнее, когда  и  так  всё
понятно.  А  орнитолог  Боб,  видать  тонкий  знаток,   даже  сказал,  что  если  вернётся  домой,  то
первым  делом  своих  детей  нашему  языку  научит.

Прощаясь,  дорогая  моя  Наталья  Матвеевна,  хочу  чистосердечно  заверить  вас,  что  мысленно  я
всегда  бываю  только  с  вами,  и  никогда  эту  мысль  не  позволяю  себе  потерять.
А  вот  и  наши  полярники  уже  возвращаются.  Слышу  как  у  них  банки  мерно  перестукиваются.
При  каждом  их  шаге.  За  сто  метров,  в  любую  погоду  слышно.  Орнитолог  научил.

Письмо  в  окошко

Несравненная,  драгоценная   моя  Наталья  Матвеевна!
Вот  и  вновь,  как  только  берусь  за  первые  строчки  к  вам,  то  тут  же  сразу  и  уносит  меня,   в
быть  может  самый  желанный  уголок  на  всей  земле  нашей. Туда  где  возможно  сейчас  вы  сидите,
у  раскрытого  настежь  окошечка.  Среди  горшочков  с  рассадой,  а  вокруг  вас  занавесочки  так  и
порхают.  Ветром  колышет  их,  раздувает,  и  яблонька  в  такт  о  ставни  застенчиво,  так  и  трётся.

А  у  нас  всё  по прежнему  благополучно.
Ахмет  выучил  английский  язык. Теперь  только  на  нём  и  бормочет.  Упражняется.
Надо  же,  уже  третий  язык  у  него  за  плечами!  Это  если  с  русским.  Говорит,  что если  в
следующий  раз  у  французов  вдруг  что  подорвёт,  ну  или  стихия  какая  их  разметает,  то  он  и  по
ихнему   болтать   сразу  начнёт.
Как  они  его  понимают?  Ведь  если  на  русском  он  ещё  падежи  путает.
Но  боюсь  уведут  его, как  пить  дать  завербуют  врача  нашего.  Что  без  Ахмета  делать  будем?
Он  ведь  каждый  день,  на  зависть  всем  собравшимся  американцам,  флаг  наш  торжественно
каждый  раз  на  шест  поднимает. У тех  то  шеста  своего  не  стало,  вот  они  и  завидуют  Ахмету.
А  этот  ведь,  надо  же,  проснулась  ведь  в  нём  что то.
Его  уважают  все  здесь.  Особенно  орнитолог  Боб.  Для  него  Ахмет  ведёрко  ночное  из  металла
смастерил.  Тут  ведь  по  ночам  не  особо  разбегаешься,  что  зря  избу  выхолаживать.  Вот  наш
врач  и  придумал  себе  между  ног,  в аккурат  между  двух  банок  ведёрко  из  под  майонеза
подвешивать.  Удобно  говорит,  и  консервы  теперь  меньше  громыхать  между  собой  стали.  Ну  а
Боб,  орнитолог,  ему  то  такой  посуды  маловато  стало.  Его  ведь наш  Ахмет,  весь  день  чаи  гонять
приучил.  Вот  теперь  они   так  с  ведрышками  и  ночуют  себе  спокойно,  и  ни  о  чём  особо   не
переживают.
Сегодня  их  самолёт  над  нами  кружил.  Сбросил  груз.  Несколько  тюков  с  туалетной  бумагой.
Вот  о  чём  они  там  только  думают.  В  пентагоне  ихнем.
Тем  более  тут,  в аномальных  условиях. Тут  ведь  всё,  что  из тулупа  вылезло, почитай  как топором
обрублено.  И  дополнительного  хирургического  вмешательства  не  требуется.
Даже ихние  люди и то посмеяться  сумели. Они  ведь  теперь  на  всё  философски, как  и  мы смотрим.
Такие  же  люди.
Понравилось  как  груз  красиво  метали.  Вот  ведь  лётчики.
Нет  ведь,  всё  норовили  заодно  и  голову  пингвину  которому  проломить.  Тюк  то  здоровый,  и
прям  по  толпе  им,  пингвиней.  Ну  как  дети.  Всё  бы  по озоровать  им.
Ладно  уж  там  мешками,  всё  равно  мол  сбрасывать.  Так  нет,  понравилось  видимо  им  это. С
последним  заходом,  тюки  видать  закончились  все,  так  они  авиационным  домкратом. На последок,
как  говориться.
Так  что  всё  у  нас  пока  хорошо. Мы  всем  довольны.  Ахмет  обещал  буржуйку  новую  сварить.
Более  крепкую.  Из  ещё  не  пущенного,  новейшего  американского  сверхглубокого  шнека.  Еле
всей  толпой  от  них  приволокли.  Всё  равно  ведь  без  дела  простаивает.

Как  ум  рассмотреть

Интересно  всё  таки  ум  у  нашего  человека  устроен,  и  до чего  мерзок  он  иногда  бывает.
Вот  в  другой  раз  смотришь  на  такого,  и  штаны  у  него  вроде  подчищены,  и  туфли  всегда  при
нём,  а  такие  мысли  в  себе  содержать  позволяет,  что  даже  и  не  знаешь,  для  чего  его  мать  то  на
свет  родила.
Это  я  по  поводу  предыдущей  статейки  всё.
Статейка  как  статейка,  ничего  в  ней  зазорного  и  не  предвидится.
Ну  заглянул  человек,  хозяйством  трудовым  обременённый,  в  погребок  свой  заботливо
сооружённый  и  до  отказу  запасами  различными  уютно  расставленный.  Да  невесту  свою  ещё  не
во  всём   житейском  то  осведомлённую,  с  собою  ухватил.  Для  лучшего  взаимного  ознокомства.
Что  бы  лучше  то  выглядеть   и   во   всём   своём   блеске  пред  нею  представленным  быть.  Всеми
своими    главными   аргументами  и   очевидными    на   то   достоинствами.  Как  говорится.
А  наш  то   человек,   чего   только   в   ней   не   продумает.  Да    всё    в   самом    наигнуснейшем   и
поганейшем   русле.  Одним   словом   за   пошлостью  его,  ума    как  говорится,  не  свидится.

Неотправленное  письмо,  для  Николая

Скоро буду  в  своём  городе. Наконец  подышу  самым  лучшим  для  меня, приграничным  воздухом
начинающихся  там  степей.  Обязательно  сходим   на   утреннюю  рыбалку,  и  еле  дождусь,  что  бы
как   можно  скорее   ворваться   в  знаменитые  наши   яблочные  сады,   ведь   сейчас   уже  начинают
подходить   различные   фрукты.
А  какие  там  поспевают  яблоки. Ведь  нет  больше  ни  где   таковых. Огромные, с  полупрозрачной,
глянцевой   кожурой,   а   сквозь   неё   как   будто  багрянец   вспыхивает.   И   прожилки,   узорчатой
канителью,  по   какому  то  одному   боку.  И   ведь  вкус  то   у  них  совсем   взоправдашный,   что  и
должен  быть   у   настоящего,   одуряющее   пахнущего   яблока.

А ты  лежи  себе  спокойно  в  редакции. Дуй  на  большую зачефиренную  кружку  с  чаем,  и  вместо
нормального   варенья   прикусывай   гладкими   юпистыми   леденцами.

По  плач,  по  плач.   Когда  ни  будь  и  тебе   удастся    вырваться   из   окружающего  тебя   плена,  в
который   ты   же   сам   себя    добровольно   и   заточил.
Ты   же    хотел    музыки    громкой,    приветствующих    тебя    многочисленных    глаз,   близость
столичного  благополучия   и   возможно,   хотя бы  призрачного  ореола  над  своим  прославленным
именем.
Вот  так,   в  погоне   за   будущим   нимбом   и   остаются   далеко,   где то  в   прошлом,   все   самые
земные   и   радостные   события.
А  надо   бы   выбросить   всё   из   головы,   сбросить  и   так   давно   не   чищенные   ботинки,
распоясаться,   поверх   штанов,   и   так   со   всем    что   осталось    в   карманах,    уйти   в   люди.

Иди  Николай,   иди  и   не  оглядывайся.  Впереди   тебя  ожидает  самое  лучшее  твоё  будущее….

К  Димитрию

«Ничто так не делает людей глупыми, как злоба. В самом деле, когда человек бывает коварен,
неблагонамерен, непризнателен /а это виды злобы/, когда раздражается, ничем не обиженный, - то не
представляет ли в этом доказательств крайнего своего неразумия?»

Правильно  всё  сказано,  и  добавить   совсем   вроде   нечего.  Потому  как   только  по  глупости
мы  и  злимся.
Нас  обидели,  и   как   всегда   почём   зря,  а   мы   не  нашлись  что  и  сказать.  Проглотили   всё
молча,   всю   злобу   в   себе  схоронили.
Из   за   страхов   своих,   а   они   всегда   в   темноте   прячутся.
И  того  ещё  завели   пуще.  Он  ведь  о  вас  авансом  высокого  мнения был,  а  вы  его  презрением
смерили.  Посчитали   его   не   достойным   внимания   вашего.
И  тогда   уж   не   обессудьте,   сами   в   стихию   огня   добавили.

Бойтесь  гнева  сокрытого,  любезностью  сверху  замазанной.  Ибо  живая  душа  никогда  в  тишине
хоронится   не   станет.
И   добрее,  с  сочувствием   друг   к  другу   всегда   относитесь.  Дайте  возможность  и  время  душу
другому  по  вашу  излить.
И   не   морщитесь,   сбросьте   снобизм.  Всё   что   в   вас   наболело,   всё  тут   же   на   встречу,   с
огромной  претензией  смогите  к  нему   предъявить. Добавьте  эмоции,  как  масло в  огонь,  ведь  в
этой   купели   совместно   очиститесь  вы.
И  в  благодарность  за  это,  с  превеликой  любовью,  вас  он  как  следует  от материт.

А   иначе   загнётся    ваша   душа.   Потлеет,   повянет,   засохнет,   и  в  злобе   сгорит.
Об  этом  мудрость  веков  нам  всегда  говорит….